Дела семейные - Страница 22

На наши протесты она твердо сказала:

— Нельзя злоупотреблять гостеприимством. Сергей давно не был дома, ему нужно прийти в себя, отдохнуть. С мамой побыть, в конце концов. А мы тут куролесим все. Нет, нет, Александр Сергеевич, даже не уговаривайте. — Она вздохнула: — Я вам всем так благодарна за гостеприимство. У нас с Темой получился такой неожиданно замечательный праздник.

Ольга оттеснила растерявшегося Сергея, обняла ее и стала целовать в раскрасневшиеся горячие щеки.

Я подумал, что ей, наверное, непривычно наше семейное многолюдие, и, скорее всего, она сама от нас всех устала.

Когда мы вернулись, Наташа уже уложила Ташку. Она расчесывала волосы, сидя перед зеркалом в спальне. Я присел рядом с ней на пуф, и, приподняв волосы, поцеловал ее шею. Наташа нежно зажмурилась, но отстраняться не стала. Я обнял ее и прижал к себе.

— Как баня?

Я засмеялся.

— Наши сыновья ухаживают вовсю за Стасей. Куда Женя смотрел раньше, непонятно. А Сергей, кажется, просто влюблен. Я его таким вообще не видел никогда, даже в их с Верой медовый период.

— Как она тебе?

— Замечательная девушка. Я ведь ее и по работе знаю. Знаешь, ей в упрек можно было бы поставить только излишнюю закрытость. Она, кажется, в офисе ни с кем за полгода так и не сдружилась. А ведь совсем еще молоденькая, ей лет двадцать пять, не больше.

— Мне она тоже понравилась. На фоне дочерей наших знакомых, которых, кажется, готовили в принцессы, она и готовить любит, и с ребенком управляется, нашей Ташке кашель практически вылечила. И тебя я давно знаю, просто так ты никого хвалить не будешь.

— Единственный минус, который я вижу, это то, что ей увлекся и Женя.

Наташа хмыкнула скептически:

— Я бы удивилась, если бы он ею не увлекся. Он вообще, способен пропустить хоть одну девушку в вашем офисе?

Я покачал головой.

— Ты знаешь, тут у него какая-то заминка вышла. Она его не поощряла и раньше, до появления Сергея, а уж сейчас тем более. Вот он и завелся.

— Может, тебе с ним поговорить?

— Ты же его знаешь. Состроит печаль на своей красивой физиономии, вроде он и ни при чем.

Наташа засмеялась.

— Конечно, он красивый мальчик, одевается со вкусом, умный, зарабатывает, вот девчонки за ним и бегают.

— Какие бегают, те не нравятся.

Она нахмурилась. Наташа обожает сыновей и считает их самыми лучшими, и попробуй это оспорить. Я провел рукой по шелку халатика, и она привычно-нежно отозвалась. Потом вдруг вывернулась из-под руки, насмешливо глянула на меня:

— Мне лично в ней не нравится только одно: то, что она — протеже твоей любимой Веры.

Я засмеялся:

— О, господи, Наташа! Это было сто лет назад. Мы все, молодые офицеры, были влюблены в нее. Но нужно отдать ей должное: никаких романов за ней замечено не было до тех пор, пока к нам не перевели Всеволода Осадского. И после его смерти она осталась верна ему, или памяти об их любви. Красивая женщина, красивая история. Вскоре после их свадьбы я встретил тебя, и ты прекрасно знаешь, что для меня всегда ты была и будешь самой любимой женщиной.

— Не оправдывайся, пожалуйста. Я прекрасно помню, как она позвонила тебе с просьбой о работе для своей знакомой, и ты сразу согласился. Хорошо хоть эта Стася оказалась такой умницей.

— Вера не стала бы рекомендовать мне красивых дурочек. Она знает, что они не в моем вкусе.

Мне, наконец, удалось победить ее шутливое сопротивление, и я поцеловал ее все еще красивую грудь в вырезе шелкового халатика.

Наташа уснула, а мне не спалось. Я поднялся, взял сигареты с туалетного столика и спустился вниз. В доме было тихо, но под дверью кабинета я заметил полоску света, услышал осторожные шаги.

Сергей шел по коридору с бутылкой минеральной воды в руках.

— Чего не спишь? — спросил он. — Заходи, поговорим.

Мне давно уже хотелось посоветоваться с Сергеем насчет некоторых семейных обстоятельств, но, по известной причине, сделать этого раньше я не мог, а от Женьки в этом вопросе мне помощи не получить. Дело в том, что примерно с месяц назад я заметил, просматривая бухгалтерскую отчетность, что при том же уровне прибылей у нас резко возросли и доходная, и расходная части бюджета предприятия. Я более внимательно присмотрелся к движению по счетам предприятия, просмотрел счета поставщиков и пришел к малоприятному выводу: через нас пропускают чьи-то очень серьезные деньги. Можно сказать, отмывают. И делает это не кто иной, как муж Ольги, Игорь Аверин. Я вспомнил, как пару раз он поднимал для нас очень серьезные деньги при задержке финансирования проектов. Тогда я не обратил внимания на легкость, с которой он провернул это, а сейчас все вспомнилось. Кроме того, у нас числились на балансе несколько магазинчиков, оставшихся со времен, когда бизнес только разворачивался, и была острая нужда в наличных оборотных средствах. Сейчас они практически не работали, однако по документам через них проходила такая огромная сумма наличного денежного оборота, что последние сомнения насчет источника этих денег у меня отпали.

Мне не хотелось посвящать его в эти трудные вопросы именно сегодня, когда он только попал домой, и я твердо решил отложить этот разговор до будущих времен.

Я уже взялся за перила, как вдруг наверху кто-то прошлепал босыми ногами, и мы услышали голос Жени:

— К Сергею идешь?

И ответ Стаси:

— Нет. Я услышала твои шаги. Хочу с тобой поговорить.

— Давай. Я люблю с тобой разговаривать.

— Женя, я тебе очень благодарна за то внимание, которое ты мне уделял. Ты умный и очень талантливый инженер, я от тебя очень много узнала о производстве, ты мне помог почувствовать себя способной и нужной. Почему ты улыбаешься?